Роды - правильное бывает всяким
Так сложилось, что большинство моих подруг рожали детей дома. Кто-то из-за негативного опыта первых родов в роддоме, кто-то по идейным убеждениям, кто-то оттого, что так принято в их маленьком немецком городке…
Забеременев и имея их пример перед глазами, я не очень сомневалась, чего хочу от своих родов, а точнее — чего точно не хочу: больничной обстановки, давления врачей, чужих людей, первых берущими моего малыша на руки…
Сильное влияние на меня оказали книги Мишеля Одена «Возрожденные роды», «Кесарево сечение» и др., в которых он выражает мысль, что роды — запрограммированная природой вещь, поэтому каждая женщина может все хорошо и правильно сделать без посторонней помощи, если окажется в подходящих условиях. Подходящими условиями он считает место и окружение, в котором женщина испытывает чувство защищенности и спокойствия, где может не стесняться, не защищаться. Поэтому, моей главной задачей в подготовке к родам стал поиск акушерки, с которой мы были бы «на одной волне». С другой стороны, я совершенно не собиралась афишировать эти планы перед своими родителями\родственниками, потому что они точно не одобрили бы такой ход вещей, а спорить и переубеждать кого-то ценой собственных нервов совершенно не хотелось.
Вообще, здоровье меня никогда не подводило, так что на этот счет я не опасалась совсем. О том, здоров ли будет ребенок, тоже почему-то не очень сомневалась. С самого начала беременности решила, что буду полагаться на природу и как можно меньше вмешиваться в естественный ход вещей, то есть никаких «сохранений», никаких дополнительных препаратов и витаминов, кроме адекватного питания, физических упражнений (занималась йогой для беременных в специальном центре) и позитивного настроя. Я верила и верю, что есть некий правильный путь, которым Мир\Бог\Вселенная ведут каждого, если прислушиваться и не сопротивляться. В беременности решила придерживаться этой веры так же. Чувствовала я себя замечательно, токсикоза не было и в помине, животик рос аккуратный и симпатичный. Про себя довольно рано поняла, что будет мальчик, и хотя всю жизнь мечтала о дочке, это совсем не огорчало )) На учет встала в 22 недели, потому что опасалась оказаться малодушной и на какие-либо настойчивые советы врачей (типа поколоть укольчики для блага малыша или что-то подобное) дать слабину. Да и в целом очень не хотелось попасть в систему врач-больной. На счастье, мне попалась очень милая гинеколог, которая не стала ругаться и грозить страшными бедами, а просто мягко посоветовала сдать необходимый минимум анализов и даже не ужаснулась моему намерению уехать на сроке в 25 недель из душной летней Москвы к морю на пару месяцев с условием, что там встану на учет в местную ЖК.
Анализы показали то же прекрасное здоровье, так что я без страхов и сомнений поехала сначала в Крым на семинар для беременных к Лене Фокиной, потом в Одессу к Татьяне Саргунас — все это в рамках моих поисков своей Акушерки.
Там, у моря, примерно в 27 недель, у меня появились сильные отёки ног, но при общем отличном самочувствии это не вызвало каких-то особых опасений.
В 29 недель я приехала в город, где живут мои родители, и пошла в ЖК за справкой для декретного отпуска на работу. Там врач измерила давление — 190\140! Предложила срочно сдать мочу на анализ — через час выяснилось, что белок зашкаливает. Вкупе с высоким давлением и отеками это давало классическую картину позднего токсикоза (гестоза), так что она страшно засуетилась, едва ли не силком уколола мне магнезию и прямо из кабинета вызвала Скорую.
Всё это было настолько неожиданно и странно, что практически парализовало мою волю. Ощущение было примерно такое, что вы проснулись утром, вышли в магазин за хлебом, а по пути напали врачи и давай убеждать, что вы при смерти и надо срочно делать операцию… Кроме общей растерянности, страха и сомнений, я практически сразу же оказалась под воздействием лекарств, поэтому дальнейшие сутки помню очень расплывчато. Из ЖК меня на скорой отвезли в патологию местного роддома, где сутки капали магнезию, кололи еще какие-то лекарства, чтобы снизить белок, меня осматривали куча врачей от офтальмолога до невропатолога, выискивая признаки кровоизлияний от высокого давления… При этом я страшно сомневалась, что все это действительно оправдано, казалось, что они сгущают краски и перестраховываются, а в результате ребенок получит кучу ненужных и вредных препаратов…
Через сутки усилий давление так и не сдвинулось со своих высот, поэтому они приняли решение отправлять меня на Скорой в областной центр (в Ростов-на-Дону), где как раз открылся новенький перинатальный центр. К тому времени я была уже совершенно деморализована и опоена лекарствами, так что из ощущений осталось только полное бессилие и растерянность. Хотя нет, кроме этого было еще чувство злости на то, что люди вмешиваются в Судьбу и меня заставляют ей сопротивляться…
В Ростов меня привезли после обеда, покололи чем-то еще пару часов, показали новой куче врачей, а потом радостно объявили, что бригада готова и надо делать экстренное кесарево. Это было просто как ушат холодной воды, так что я даже немного пришла в себя. Учитывая, что учусь на педагога-дефектолога и имея некоторое представление о том, чем может обернуться 4я, крайняя степень недоношенности, я категорически отказалась от операции, письменно. Но это было, конечно, минутной вспышкой решимости, потому что после пары врачей, которые ругательски поругались, а потом на УЗИ стали доказывать, что ребенку плохо внутри, я смирилась, подписала согласие и тут же оказалась в операционной. Дальше почти полный туман, отчетливо помню только такой разговор.
Я:
— Правильно ли понимаю, что выбирать сейчас приходится только из двух: ребенок-инвалид или мертвый ребенок?
Врач:
— Ну, пожалуй так…
После операции я очнулась в реанимации с тем же зашкаливающим давлением, в гневе и обиде на врачей, на свой организм и на Мир в целом, который так подвёл в самый ответственный момент…
Ребенок, естественно, был в детской реанимации, отдельно, кто-то из врачей сказал, что он жив, но в критическом состоянии. О том, чтобы как-то нас свести, не шло и речи, чему я, конечно, тоже страшно расстраивалась, потому что знаю как важен первый контакт, как одиноко крохотному, беззащитному малышу в огромном страшном мире чужих запахов, звуков… В каком-то смысле, была даже рада, что меня продолжали накачивать лекарствами, сознание было затуманено и боль чувствовалась не так остро…
После 4 дней в реанимации меня перевели в послеродовое отделение, из которого можно было сходить в реанимацию к ребенку. Все эти дни в лучшем случае раз в день заходил малышовый врач и в двух словах говорил о его состоянии — жив, критически-тяжелое состояние, ничего не можем обещать… Не думаю, что нужно в подробностях описывать свое настроение и мысли, любая мама поймет, если хоть на минуту представит себя на моем месте…
На пятый день, на ватных ногах от давления, лекарств и болящего шва, я доползла до детской реанимации и впервые увидела сына — совершенно непохожее на человека существо, все опутанное проводами, датчиками, с тоненькими ребрышками-паутинкой, странно шевелящимися при каждом дыхании…
Он родился с массой 950 грамм и ростом 33 см, 1-3-3 по шкале Апгар, но к 4 дню уже перешел с аппарата искусственной вентиляции лёгких на СИПАП (аппарат, который реагирует на самостоятельные дыхательные движения ребенка, включается по необходимости и этим наносит меньший ущерб, чем полный ИВЛ). Я старалась подольше сидеть у двери его отделения (посещения разрешались на час в день, но даже этот час выстоять на ногах у кювеза, в удушающей июльской жаре, да после операции было настоящей пыткой), чтобы быть хоть немного ближе и поддержать. При этом, старалась не скатываться к «пожалуйста, только живи, ты мне так нужен», а настраивать себя и его на мысль, что пусть все просто будет правильно и так, как нужно, а нам пусть только хватит сил принимать, не сдаваться и не сопротивляться… Говорила, что в мире много прекрасного и интересного, поэтому жить стоит, но выбирать все же ему самому…
Через неделю меня выписали, а его к этому моменту еще даже не перевели из отделения самой жесткой реанимации. В нашем перинатальном дети лежат отдельно, места для мам есть только на самом последнем этапе выхаживания, куда нам светило попасть в лучшем случае месяца через полтора-два. Зато можно было сцеживать молоко каждые три часа и им кормили ребенка. Была также замечательная комната для мам, а добрый персонал разрешал посещения не только официальные два часа, а с 8 утра до 8 вечера. Это помогло сохранить лактацию, а также подробно познакомиться с тем, как работают и что значат всякие приспособления, которые окружают малыша в кювезе )) Ну и, конечно, давало возможность общаться с другими мамами в подобном положении, что тоже немаловажно. Два месяца пришлось скитаться по друзьям, но в моем замечательном Мире так складывалось, что то одним, то другим надо было на пару-тройку недель уехать из города и оставить кому-то пустую квартиру…
В общей сложности мой Яник провел в больнице два месяца и семнадцать дней, из них два месяца ровно в кювезе с кислородной поддержкой в разной форме. Примерно месяц каждый день говорили. что состояние нестабильно, что радоваться рано и все еще может случиться. Я продолжала просить его быть сильным, потому что жизнь того стоит, что не всегда будет так трудно дышать, не всегда будет так трудно сохранять тепло, не всегда каждый день будут колоть уколы и ставить капельницы… Что за окном шумят чудесные тополя, что по небу бегут облака-пёрышки, что где-то вдали есть ласковое море, к которому мы обязательно поедем, что столько стихов, и музыки, и вообще красоты и радости ждут, чтобы он вытерпел и дожил до них…
Последние две недели мы лежали вместе, прикладывались к груди, впервые мыли попу под краном, впервые надели ползунки… При этом весил он чуть больше двух кило и выглядел как ожившая кукла из моих детских игр Любая одежда была безнадежно велика, даже из специализированного магазина для недоношенных, который нашла наша бабушка в Москве
В конце-концов, нас выписали, причем самым страшным из диагнозов была паховая грыжа и бронхо-легочная дисплазия (при том, что с таким сроком гестации и минимальной оценкой по Апгар возможна глубочайшая инвалидность).
Мой замечательный ребенок хорошо взял грудь, так что через месяц после выписки мы полностью ушли от бутылок и сцеживаний, а еще спустя пару месяцев и до сих пор он вообще категорически отказывался взять бутылку в рот Конечно, не обошлось без нервов о том, как медленно он набирает вес, как ощутимо отстает от ровесников и в размерах, и в навыках… Не обошла стороной и пневмония, с которой мы оказались в больнице в 10 месяцев. Но сейчас, к полутора годам, Ян вполне обычный парень, чуть может мелковатый, но вполне бойкий, и любит книжки, и гоняет кота, и строит пирамиды
Несколько месяцев ушло у меня на то, чтобы вернуть доверие к миру, в котором на самом деле все правильно и так, как нужно, даже если на первый взгляд кажется иначе… Верю, что по какой-то причине именно так нужно было Яну приди в этот мир, а я, значит, только так и могла его сюда привести.
Но все, что обещала, в мире есть, и постепенно Ян с этим встречается В общей сложности уже полгода провели на двух морях, побывали в трех странах, рассекаем в велокресле, кормим верблюдов и козочек, ходим на экскурсии в средневековые замки и художественные галереи, слушаем живой джаз и еще много-много всего впереди!
Забеременев и имея их пример перед глазами, я не очень сомневалась, чего хочу от своих родов, а точнее — чего точно не хочу: больничной обстановки, давления врачей, чужих людей, первых берущими моего малыша на руки…
Сильное влияние на меня оказали книги Мишеля Одена «Возрожденные роды», «Кесарево сечение» и др., в которых он выражает мысль, что роды — запрограммированная природой вещь, поэтому каждая женщина может все хорошо и правильно сделать без посторонней помощи, если окажется в подходящих условиях. Подходящими условиями он считает место и окружение, в котором женщина испытывает чувство защищенности и спокойствия, где может не стесняться, не защищаться. Поэтому, моей главной задачей в подготовке к родам стал поиск акушерки, с которой мы были бы «на одной волне». С другой стороны, я совершенно не собиралась афишировать эти планы перед своими родителями\родственниками, потому что они точно не одобрили бы такой ход вещей, а спорить и переубеждать кого-то ценой собственных нервов совершенно не хотелось.
Вообще, здоровье меня никогда не подводило, так что на этот счет я не опасалась совсем. О том, здоров ли будет ребенок, тоже почему-то не очень сомневалась. С самого начала беременности решила, что буду полагаться на природу и как можно меньше вмешиваться в естественный ход вещей, то есть никаких «сохранений», никаких дополнительных препаратов и витаминов, кроме адекватного питания, физических упражнений (занималась йогой для беременных в специальном центре) и позитивного настроя. Я верила и верю, что есть некий правильный путь, которым Мир\Бог\Вселенная ведут каждого, если прислушиваться и не сопротивляться. В беременности решила придерживаться этой веры так же. Чувствовала я себя замечательно, токсикоза не было и в помине, животик рос аккуратный и симпатичный. Про себя довольно рано поняла, что будет мальчик, и хотя всю жизнь мечтала о дочке, это совсем не огорчало )) На учет встала в 22 недели, потому что опасалась оказаться малодушной и на какие-либо настойчивые советы врачей (типа поколоть укольчики для блага малыша или что-то подобное) дать слабину. Да и в целом очень не хотелось попасть в систему врач-больной. На счастье, мне попалась очень милая гинеколог, которая не стала ругаться и грозить страшными бедами, а просто мягко посоветовала сдать необходимый минимум анализов и даже не ужаснулась моему намерению уехать на сроке в 25 недель из душной летней Москвы к морю на пару месяцев с условием, что там встану на учет в местную ЖК.
Анализы показали то же прекрасное здоровье, так что я без страхов и сомнений поехала сначала в Крым на семинар для беременных к Лене Фокиной, потом в Одессу к Татьяне Саргунас — все это в рамках моих поисков своей Акушерки.
Там, у моря, примерно в 27 недель, у меня появились сильные отёки ног, но при общем отличном самочувствии это не вызвало каких-то особых опасений.
В 29 недель я приехала в город, где живут мои родители, и пошла в ЖК за справкой для декретного отпуска на работу. Там врач измерила давление — 190\140! Предложила срочно сдать мочу на анализ — через час выяснилось, что белок зашкаливает. Вкупе с высоким давлением и отеками это давало классическую картину позднего токсикоза (гестоза), так что она страшно засуетилась, едва ли не силком уколола мне магнезию и прямо из кабинета вызвала Скорую.
Всё это было настолько неожиданно и странно, что практически парализовало мою волю. Ощущение было примерно такое, что вы проснулись утром, вышли в магазин за хлебом, а по пути напали врачи и давай убеждать, что вы при смерти и надо срочно делать операцию… Кроме общей растерянности, страха и сомнений, я практически сразу же оказалась под воздействием лекарств, поэтому дальнейшие сутки помню очень расплывчато. Из ЖК меня на скорой отвезли в патологию местного роддома, где сутки капали магнезию, кололи еще какие-то лекарства, чтобы снизить белок, меня осматривали куча врачей от офтальмолога до невропатолога, выискивая признаки кровоизлияний от высокого давления… При этом я страшно сомневалась, что все это действительно оправдано, казалось, что они сгущают краски и перестраховываются, а в результате ребенок получит кучу ненужных и вредных препаратов…
Через сутки усилий давление так и не сдвинулось со своих высот, поэтому они приняли решение отправлять меня на Скорой в областной центр (в Ростов-на-Дону), где как раз открылся новенький перинатальный центр. К тому времени я была уже совершенно деморализована и опоена лекарствами, так что из ощущений осталось только полное бессилие и растерянность. Хотя нет, кроме этого было еще чувство злости на то, что люди вмешиваются в Судьбу и меня заставляют ей сопротивляться…
В Ростов меня привезли после обеда, покололи чем-то еще пару часов, показали новой куче врачей, а потом радостно объявили, что бригада готова и надо делать экстренное кесарево. Это было просто как ушат холодной воды, так что я даже немного пришла в себя. Учитывая, что учусь на педагога-дефектолога и имея некоторое представление о том, чем может обернуться 4я, крайняя степень недоношенности, я категорически отказалась от операции, письменно. Но это было, конечно, минутной вспышкой решимости, потому что после пары врачей, которые ругательски поругались, а потом на УЗИ стали доказывать, что ребенку плохо внутри, я смирилась, подписала согласие и тут же оказалась в операционной. Дальше почти полный туман, отчетливо помню только такой разговор.
Я:
— Правильно ли понимаю, что выбирать сейчас приходится только из двух: ребенок-инвалид или мертвый ребенок?
Врач:
— Ну, пожалуй так…
После операции я очнулась в реанимации с тем же зашкаливающим давлением, в гневе и обиде на врачей, на свой организм и на Мир в целом, который так подвёл в самый ответственный момент…
Ребенок, естественно, был в детской реанимации, отдельно, кто-то из врачей сказал, что он жив, но в критическом состоянии. О том, чтобы как-то нас свести, не шло и речи, чему я, конечно, тоже страшно расстраивалась, потому что знаю как важен первый контакт, как одиноко крохотному, беззащитному малышу в огромном страшном мире чужих запахов, звуков… В каком-то смысле, была даже рада, что меня продолжали накачивать лекарствами, сознание было затуманено и боль чувствовалась не так остро…
После 4 дней в реанимации меня перевели в послеродовое отделение, из которого можно было сходить в реанимацию к ребенку. Все эти дни в лучшем случае раз в день заходил малышовый врач и в двух словах говорил о его состоянии — жив, критически-тяжелое состояние, ничего не можем обещать… Не думаю, что нужно в подробностях описывать свое настроение и мысли, любая мама поймет, если хоть на минуту представит себя на моем месте…
На пятый день, на ватных ногах от давления, лекарств и болящего шва, я доползла до детской реанимации и впервые увидела сына — совершенно непохожее на человека существо, все опутанное проводами, датчиками, с тоненькими ребрышками-паутинкой, странно шевелящимися при каждом дыхании…
Он родился с массой 950 грамм и ростом 33 см, 1-3-3 по шкале Апгар, но к 4 дню уже перешел с аппарата искусственной вентиляции лёгких на СИПАП (аппарат, который реагирует на самостоятельные дыхательные движения ребенка, включается по необходимости и этим наносит меньший ущерб, чем полный ИВЛ). Я старалась подольше сидеть у двери его отделения (посещения разрешались на час в день, но даже этот час выстоять на ногах у кювеза, в удушающей июльской жаре, да после операции было настоящей пыткой), чтобы быть хоть немного ближе и поддержать. При этом, старалась не скатываться к «пожалуйста, только живи, ты мне так нужен», а настраивать себя и его на мысль, что пусть все просто будет правильно и так, как нужно, а нам пусть только хватит сил принимать, не сдаваться и не сопротивляться… Говорила, что в мире много прекрасного и интересного, поэтому жить стоит, но выбирать все же ему самому…
Через неделю меня выписали, а его к этому моменту еще даже не перевели из отделения самой жесткой реанимации. В нашем перинатальном дети лежат отдельно, места для мам есть только на самом последнем этапе выхаживания, куда нам светило попасть в лучшем случае месяца через полтора-два. Зато можно было сцеживать молоко каждые три часа и им кормили ребенка. Была также замечательная комната для мам, а добрый персонал разрешал посещения не только официальные два часа, а с 8 утра до 8 вечера. Это помогло сохранить лактацию, а также подробно познакомиться с тем, как работают и что значат всякие приспособления, которые окружают малыша в кювезе )) Ну и, конечно, давало возможность общаться с другими мамами в подобном положении, что тоже немаловажно. Два месяца пришлось скитаться по друзьям, но в моем замечательном Мире так складывалось, что то одним, то другим надо было на пару-тройку недель уехать из города и оставить кому-то пустую квартиру…
В общей сложности мой Яник провел в больнице два месяца и семнадцать дней, из них два месяца ровно в кювезе с кислородной поддержкой в разной форме. Примерно месяц каждый день говорили. что состояние нестабильно, что радоваться рано и все еще может случиться. Я продолжала просить его быть сильным, потому что жизнь того стоит, что не всегда будет так трудно дышать, не всегда будет так трудно сохранять тепло, не всегда каждый день будут колоть уколы и ставить капельницы… Что за окном шумят чудесные тополя, что по небу бегут облака-пёрышки, что где-то вдали есть ласковое море, к которому мы обязательно поедем, что столько стихов, и музыки, и вообще красоты и радости ждут, чтобы он вытерпел и дожил до них…
Последние две недели мы лежали вместе, прикладывались к груди, впервые мыли попу под краном, впервые надели ползунки… При этом весил он чуть больше двух кило и выглядел как ожившая кукла из моих детских игр Любая одежда была безнадежно велика, даже из специализированного магазина для недоношенных, который нашла наша бабушка в Москве
В конце-концов, нас выписали, причем самым страшным из диагнозов была паховая грыжа и бронхо-легочная дисплазия (при том, что с таким сроком гестации и минимальной оценкой по Апгар возможна глубочайшая инвалидность).
Мой замечательный ребенок хорошо взял грудь, так что через месяц после выписки мы полностью ушли от бутылок и сцеживаний, а еще спустя пару месяцев и до сих пор он вообще категорически отказывался взять бутылку в рот Конечно, не обошлось без нервов о том, как медленно он набирает вес, как ощутимо отстает от ровесников и в размерах, и в навыках… Не обошла стороной и пневмония, с которой мы оказались в больнице в 10 месяцев. Но сейчас, к полутора годам, Ян вполне обычный парень, чуть может мелковатый, но вполне бойкий, и любит книжки, и гоняет кота, и строит пирамиды
Несколько месяцев ушло у меня на то, чтобы вернуть доверие к миру, в котором на самом деле все правильно и так, как нужно, даже если на первый взгляд кажется иначе… Верю, что по какой-то причине именно так нужно было Яну приди в этот мир, а я, значит, только так и могла его сюда привести.
Но все, что обещала, в мире есть, и постепенно Ян с этим встречается В общей сложности уже полгода провели на двух морях, побывали в трех странах, рассекаем в велокресле, кормим верблюдов и козочек, ходим на экскурсии в средневековые замки и художественные галереи, слушаем живой джаз и еще много-много всего впереди!
Вы бесконечные молодцы. И твоя судьба явно на твоей стороне! Она такая же мудрая как и ты… Берегите себя, обнимаю вас…
ребенок чувствовал ваш настрой и позитивную энергию!!! Значит так былосуждено для вас…
Здоровья вам!!!